Делить себеподобных на группы, по видам, классам, вкусам, цвету кожи, сексуальным предпочтаниям или методам используемым для того, чтобы прокормить себя и свою семью- привычка общечеловеческая. Пожалуй, каждый из нас имеет за собой такой грех. В кругах филологов и журналистов широко популярно разделение на тех, кто предпочитает творчество Есенина творчеству Маяковского или творчество Ахматовой, творчеству Цветаевой. И у каждого поэта и поэтессы есть свои поклоники, и среди них найдеться множество ораторов, которые всего за полчаса убедят вас в том, что именно любимый ими поэт открывал своими стихами истинное видимие мира, людей и чувств. Самое удивительное, что каждый будет по своему прав. Скажу честно- я тоже не остался в стороне от этого спора. Из поэтов мой выбор пал на Есенина, чьи стихи с самого раннего детства читала мне мама. Я помню, как множество раз просил ее повторить для меня Черного человека, всякий раз когда был болен. А ведь тогда, я был настолько юн наивен и мал, что не мог понять и десятой части глубочайшего смысла заложенного в это произведение. Но само звучание, ритм, мелодика этих замечательных строк загораживала мое детское сознание. Заставляло его замереть и взглянуть... Куда именно устремлялся мой взгляд в те годы, я затрудняюсь ответить даже сейчас. Толи это был мой внутренний мир, вооброжение подстегиваемое ритмами строк; а может, через замочную скважену в двери между мирами, что наверняка была спрятана, там между строк, мое детское сознание, воспаленное болезнью и мечтами, заглядывало в далекий мир созданый для нас читателей поэтом. А быть может верны оба варианта сразу и я сам, но лишь благодаря его поэзии и через призму его взглядов, творил этот новый мир. Маяковский же долгое время был для меня просто видным борцом за коммунистические идеалы, и даже позже, ознакомившись с его творчесвом более подробно, не способный отрицать чувственность и глубину некоторых его произведений, я все же не смог избавить образ поэта от этого клише. Не настолько яркими видимо были новые впечатления.
Знакомство с творчесвом Ахматовой произошло разительно позже чем стоило бы. Стыдно признаться, но стихи этой невероятной женщины, как и произведения ее сына и мужа (но как я, о Боги, влюбился в Заблудившийся Трамвай) оставались для меня тайной аж до старших классов. Позже, я конечно наверстал упущенное, но стыд из-за тогдашнего невежества все еще преследует меня. В работах поэтессы меня в первую очередь поразила искреннея, не с чем не сравнимая женственность. Это ощущения пронизывает все ее работы, наделяя их красотой, что способна привлечь любого мужчину. Стихи же Цветаевой конечно искренни и по своему прекрасны, но простите не в силах я любить автора, который сравнивал свое творчество с работой за станком и называть ремеслом.
Ну, это я так, к слову. А вообще я о том, что разделять людей лучше по поэтам, которых он любит, если уж и разделять вообще.

За спиной очередные сутки. Дежурство закончилось, и оставалось только дождаться вожделенного разрешения на отбой. И пока я ждал, мысли мои устремлялись ввысь, к небу. К тому самому, что я видел в этом году чаще всего: скованному желтыми стенами Арсенала, и подпираемого огненно-красной звездой Никольской башни. Темно-серая Московская дымка с огромной скоростью плыла по нему словно опавшие листья по реке. Все же небо неизменно где бы ты не был. Его отличают лишь какие-то мелочи, характерные для той или иной местности. Так влюбленные на разных концах земли видят один и тот же месяц в небесах. Жаль, что я не принадлежу к их числу. Прекрасно это, наверное, смотреть на луну и думать, что где-то далеко, твоя любимая смотрит на нее же и вспоминает тебя. Романтика...
Но романтика, романтикой, а вот прозвучала заветная команда, и я не дожидаясь больше никого и ничего, отпустил свои мысли в небо и рухнул в кровать. Спать, спать, спать. Ведь завтра снова караул и снова служба- нужно отдохнуть.

Переполненный пазик. Солдаты оккупировали все сидения, уместились на полу в проходах- как селедка в бочке. Всюду разбросанны вещьмешки, каждый при оружии: автомат и дубинка. Вольготно и удобно сидят только двое: водитель и развалившийся на двухместнном сидении прапорщик. В автобусе дико жарко, печь работает во всю. Спасает только холодный осенний ветер залетающий в форточки и люки, да мелкий дождик стучащий по стеклу. Большая часть мужчин спит. Мы едем в Купавну.
Сегодня мы оставили за спиной крепость, где небо подпирают кровавые звезды и устремились прочь из города. В леса. Туда где можно в бронежелете, с автоматом и еще с кучей ненужной дряни побегать на стрельбища, вдоволь находиться строевым шагом на плацу и намахаться дубинкой. Говоря проще рота отправилась на выезд. Последний за всю нашу службу, посему помимо выше перечисленных удовольствий нас ждала еще и контрольная проверка со строевым смотром. Впереди тяжелая неделя, радует только одно этот выезд последний.

Сегодня утром, кровавые звезды как обычно подпирали местное небо. Но видимо их острые шпили слишком глубоко вонзились в небесную ткань и она прорвалась. Ее тонкие лоскутки полетели к земле превращаясь в воду. Просто в капли воды. В это утро шел дождь. Не мелкая морось, а настоящий осенний дождь. Мы неспеша выходили на утреннию зарядку, но когда первые холодные струи дождя начали хлестать по спине, пришлось ускориться. И мы, как и должно делать на утренней физической зарядке, побежали. И быстро, по пути обгоняя какую-то "молодую" роту.
Последний раз я бегал под дождем еще на гражданке. Незабываемые ощущения. Такая свобода, такое незабываемое погружение в дождь, в свежесть... Это прекрасно.
А вчера, вчера была служба. Полдня просидел на Стене. Её ремонтировали. А мне предполагалось охранять толи рабочих на Стене от тех, кто решится на нее напасть, толи Стену от возможных противоправных действий рабочий. Но скорей всего от того и другого.
Еще пара слов о сегодня. Я очень люблю дождь. Дождь навевает воспоминания. Множество воспоминаний. В основном о девушках, которых я любил. О безумных прогулках под дождем, о влюбленных глазах, о поцелуях под недоумленно-завистливыми взглядами таксистов, которые прорываясь сквозь пелену дождя несли нас куда-то вдаль. О чужих подъездах и грешных объятьях в них, о моментах, когда страсть заливает сознание, и тебе уже все ровно увидит ли вас кто-нибудь или нет. Или фотосессии в осених листьях, посреди безумных красот нашего южного города. Много воспоминаний, романтики, красоты. Я, наверное, живу ею и только благодаря ей смог протянуть здесь последние 11 месяцев, в этом царстве злобы, тупости и страха. Где радости вообщем-то мало, лишь редкие встречи с друзьями, книги, за звонки друзей. Только благодаря таким воспоминаниям я пережил смерть мамы, которая как дождь прибивает к земле пыль, прибила меня к грешной реальности этого мира пару месяцев назад. Может быть вы назовете меня сентиментальным и мягкотелым романтиком, мечтателем- пусть так. Я действительно таков, но горжусь этим. Ведь верю, что именно любовь способна спасти наши с вами грешные души.
Вы знаете, на похоронах я пообещал, что буду улыбаться за маму, и я это делаю. Искренне стараясь, следя за тем, чтобы улыбка не превратилась в оскал, а действительно была улыбкой. Улыбайтесь и вы, любите и несите в этот мир радость и красоту. Не превращайтесь в зверей, чтобы вас не окружало придерживайтесь доброты, что есть в сердце каждого. Боритесь за свою человечность, за то чтобы оставаться человеком. Наберитеть терпения и смирения, иначе не выжить. Боритесь за свои идеалы, но не потеряйте их в этой борьбе, не предавайте их. И не думайте, что я вас учу. Нет, я просто даю советы, лишь бы прочитав решите следовать им или нет.
P. S. Простите, текст может быть коряво написан, слишком много эмоций для вычетки. Позже сделаю.

Победа в войне с овощами была одержана категорически и безповоротно. Порезанные тушки овощей аккуратно лежали, разложенные по 50 литровым кастрюлям, ожидая скорейшего погребения в кипящей воде.
Но радость наша по поводу окончания работы была коротка- объявилась "неожиданная врачебная проверка санитарного состояния столовой". Правильней было бы сказать, что она рухнула на голову начальника столовой, но так как наводить порядок в рабочем помещении чистки овощей предстаяло нам, считаю, что эту проблему нашим достоянием. Радовало только то, что мы узнали о этой "неожиданной проверке" за 2 часа до её начала. На уборку нам потребовалось всего 30 минут. Уж чему-чему, а мобилизировать свои силы и в кратчайшие сроки решать любые проблемы в нашей армии учат хорошо. Это мы и сделали.
По возвращению в расположение роты меня ждал скучнейший вечер. Он прошел в череде бесполезных бесед, криках прапорщика и тоске. Последняя была моей частой гостьей и сейчас, когда я пишу о ней, на ум пытаются прийти различные утверждения о том, что именно тоска делает человека человеком. Но тщетно.

Сегодняшний день походит на краску. Алую, ярко розовую, так и норовящую запачкать ладони и ступни, испортить одежду и настроение. Именно такой краской мы покрывали паркет 3 взвода. День работы и около 20 часов на время пока будет сохнуть. Долго. Непозволительно долго. Старшина роты уже был навзводе и при малейшем поводе извергал на нас поток ругательств. Впрочем, было уже всеровно, ведь только 50 дней отделяют меня от возвращения домой. Никогда не думал, дорога туда будет пролегать по некрашеному паркету. А еще раздражала перспектива ночевать не в своем взводе. Дурак сосед, совершено не музыкальный храп и верхняя койка- вот что сулило мне такое путешествие. Хотя 50 дней, 50 дней...